Сообщения оставленные с IP-адреса: 91.76.88.159
Фильм: Восхождение
Признаться честно, долго с опаской ходил вокруг этого фильма и все не решался посмотреть. Не хотелось увидеть у режиссера Ларисы Шепитько, жены Элема Климова, создавшего практически эталонный [анти]военный «Иди и смотри», те же художественные приемы, что использовал Климов для своего шедевра. Как, впрочем, и наоборот. К счастью, и даже к некому облегчению, убедился, что картины-то совершенно непохожие и говорящие (пусть и одинаково громко) о разных вещах. Объединяет их разве что незаурядная повесть (в случае Шепитько это «Сотников» Василия Быкова), ставшая основой сценария, и просторы Беларуси. Простейшее по фабуле кино, о двух партизанах, попавших в немецкий плен, приговоренных по ускоренному сценарию к казни и сделавших разный моральный выбор, на самом деле задает прямой вопрос своему зрителю, заметить который и честно ответить на него не каждому по силам, ведь итог может быть довольно неожиданным. А неожиданности, как известно, бывают и неприятными. Заявленная для бюрократов из госкино как патриотично-героическая лента, но изначально задуманная как глубоко христианская (слово, что даже вслух опасно было произносить) притча о моральном выборе вышла в прокат лишь по счастливой случайности. На съемках витала столь мощная энергетика, что нарисованные синяки перебивались сквозь грим, показная боль становилась пугающе настоящей, актеры падали в обморок прямо во время дубля, массовка зарабатывала обморожения, а операторы пристывали к технике, от которой их отдирали вместе с кожей и кровью. Казалось, Шепитько своей одержимостью могла зарядить весь мир вокруг себя ради общего дела. Эта женщина в такой жесткой профессии никогда не пыталась играть в мужское кино на чужой территории, не снимала привычное «дамское кино» и не действовала методами полуправды. Ее стиль неповторим и уникален. Перед съемками фильма творческой команде в принудительном порядке часы напролет демонстрировались нацистские зверства, причем не общедоступная хроника, а самая «жесть», как говорит современная молодежь. По части перфекционизма и выдвигаемых ею, прежде всего к самой себе, требований равных ей в советском кино, пожалуй, не было, а из зарубежных коллег на ум приходит разве что ее знаменитый современник Стэнли Кубрик и его ставшие притчей во языцех взыскательность и стремление к идеалу. Маленькими компромиссами вымощен путь к страшному концу. Таков девиз не только Сотникова, но и самого режиссера. Жестокое в какой-то мере требование, которое ее сожгло и которое возвело ее в Вечность. Это потом Шепитько будет ослепительно улыбаться с берлинской сцены, выведет из себя главу жюри Фассбиндера, яро противившегося вручению ленте главного приза, и не на шутку озадачит голливудских воротил невиданной манерой режиссуры. А ведь можно только предполагать, каким бы безжалостным был вердикт чиновников от кино («Проверка на дорогах» авторитетнейшего Германа 15 лет пролежала на полке), не получи фильм мощную протекцию высшего белорусского руководства. А ведь один из ранних ее фильмов просто за «неформатную» атмосферу было приказано смыть (!). Мощный фильм, каких единицы, без преувеличения, в истории мирового кинематографа. Образец запредельной режиссуры ученицы мегаклассика Александра Довженко. Пронзительные, выворачивающие душу мелодии Шнитке в финальной части. Самоотверженная игра каждого из трио актеров. Для двоих из них (Гостюхина и Плотникова) роли оказались первыми большими ролями в карьере. А Анатолий Солоницын, игравший практически у всех классиков тогдашнего советского кино, с убедительностью, переходящей в исступленность, исполнил роль главного злодея — эдакого Каифы в должности полицая. Отрицательные или положительные ярлыки легко повесить на каждого из персонажей до того, как попытаешься высмотреть там себя. У каждого из них своя неидеальная правда, и не приведи Господи оказаться реально в чьей-то коже. Здесь, может, и нет того напряжения, которое задает Климов в своем фильме с первых же минут, но вместе с тем Шепитько и не спешит ставить столь однозначный диагноз человечеству. Она будто вглядывается в него с надеждой увидеть там то (или того), что (кто) его спасет. И недаром в фильме явственно присутствуют христианские мотивы, и недаром Шепитько стала верующей после съемок фильма. Тот случай, когда режиссер вложил в фильм частицу себя, а фильм сросся с создателем и начал собственную жизнь, озадачивая своей искренностью и надрывом последующие поколения. Картину ждал абсолютный триумф в Берлине, где помимо врученного главного приза, фильму рукоплескали ФИПРЕССИ, экуменическое и католическое жюри. Шепитько стала первой из советских режиссеров, удостоившихся Золотого медведя (вторым был Глеб Панфилов в 1987 году за ленту «Тема»), и всего лишь второй после венгерки Марты Месарош женщиной в этой ипостаси (всего 4 женщины-режиссера получали эту награду, причем два последних случая за последние годы, когда фестиваль уже утратил свою былую мощь). «Восхождение» так и остался последним фильмом в ее режиссерской фильмографии. И этот факт носит немного мистический оттенок, не только и не столько потому что Лариса Шепитько трагически погибла при подготовке к съемкам следующего фильма, и не потому что ясновидящая Ванга якобы предсказала ей скорую смерть, а потому что «Иди и смотри», который многое роднит с «Восхождением», также стал последним пунктом в фильмографии ее мужа. Может, в этом вся трагедия и все величие уникального во всем мировом кинематографе супружеского союза. Наверное, так желает умереть каждый художник. Нет, не молодым, пьяным и в автокатастрофе, а создав что-то такое, что собственноручно уже невозможно превзойти. Элем Климов после смерти жены завершил начатый ею фильм, который назвал «Прощанием», и окончил съемки своего многострадального творения. И, несмотря на еще 18, после выхода «Иди и смотри», прожитых лет, к киноаппарату и пленке так больше и не притронулся. Так же ушел Кшиштоф Кеслевский, сотворив «цветную» трилогию. Так уходят Великие. Подобно чаплиновскому Кальверо они сыграли свой бенефис и остались такими навсегда. P.S. И вот уже некоторое время спустя, мысленно возвращаясь к фильму, уже не просто пунктом из категории «А знаете ли вы что…» кажется тот факт, что Ларису Шепитько еще на стадии вступительных экзаменов и незадолго до собственной смерти заметил сам Александр Довженко, в чьей мастерской она и начала узнавать азы режиссуры. Удивительным образом это перекликается с финалом «Восхождения», где своим незабываемым взглядом Сотников смотрит в глаза будущего поколения. И между полуулыбкой одного и полными слез глазами другого проложен невидимый, но обжигающий, словно оголенный нерв, мост преемственности поколений и канал передачи высшего знания /отзыв автора Оrange3005 из архива сайта/.
|
